О праве собственности в США: так ли оно защищено на самом деле?

Соединенные Штаты Америки (США) являются, вроде бы, страной, которая живет на базе демократии. Именно такой задумывалась эта страна ее отцами-основателями несколько столетий назад, когда создавались ее Конституция и иное законодательство.

В целом, надо сказать, даже несмотря на ряд существенных перегибов (например, по отношению к местному населению - индейцам, а также афроамериканцам), допущенных в ходе развития этой страны, она по праву заслужила считаться одной из самых демократических и справедливых в области соблюдения прав человека и прав своих граждан, в частности.

Очевидно, что эти и другие допущенные в США перегибы, вместе взятые, не перевесят и 10% того беспредела, который творился в СССР, например, в сталинские годы. Даже если не принимать во внимание то, что творил СССР в других странах.

Колыбель, своего рода цитадель демократии и уважения к правам человека позволили США стать финансовой опорой всего остального мира. Именно этот факт позволяет США, например, иметь долги перед другими странами в огромной сумме, уже много лет значительно превышающей их ВВП. По сути, наличие столь большого долга делает США страной-банкротом. Однако, так как их финансовая надежность является безупречной, так как там нет правового беспредела и связанных с ним возможностей произвольной экспроприации имущества, то другие страны доверяют США. А это, в свою очередь, позволяет им "залезать в долги" еще сильнее без особого ущерба для как для своей экономики, так и для экономики мира в целом. Возможно, ситуация в будущем получит определенные изменения, но на данный момент ее можно характеризовать как относительно стабильную.

Подтверждает сказанное даже и тот факт, что США до сих пор не решаются экспроприировать российские активы для последующей передачи их Украине в качестве помощи. Причина именно в нежелании потерять международный демократический и финансовый авторитет, а вовсе не в некоей "боязни российского ядерного удара", как склонны утверждать некоторые СМИ.

Священность права собственности закреплена в США многочисленными законодательными актами и не подвергается сомнению американским обществом. Например, при вторжении на частную территорию (не говоря уж о жилье) во многих штатах собственник или его представитель имеют право открыть огонь на поражение. Т.е., проще говоря, убить того, кто незаконно, без разрешения собственника, вторгся на территорию. И если в процессе судебных разбирательств окажется, что труп лица, вторгшегося на территорию, лежал на этой территории, то тот, кто открыл огонь, освобождается от уголовной ответственности.

Однако, как там обстоят с жилыми помещениями?

С одной стороны, так называемые сквоттеры, присутствующие практически во всех странах, имеются и в США. Но, за редким исключением, проблема с ними возникает, если жилье, оккупированное ими, является заброшенным и не используется для проживания. А вот могут ли отнять жилье у гражданина США, который владеет им на праве собственности? Могут ли отнять землю, если она принадлежит этому собственнику?

Один из самых распространенных поводов для отъема жилья в США - это, к примеру, долги по кредитам или аналогичные долги. Причем, делается это там достаточно быстро. Скажем, человеку пришел счет за коммунальные услуги. Или штраф за то, что он не привел в порядок собственную лужайку перед своим домом. Этот штраф может быть поначалу небольшим - в районе одной-двух сотен долларов. Однако, владелец земли и дома может не обратить на него внимания и забыть, отложив на потом.

Есть мнение, что нередко подобным грешат эмигранты из стран СНГ, например, из России.

И вот, проходит несколько месяцев. На штраф (или иной долг) начисляются пени. Потом вместо пары сотен долларов сумма долга достигает уже нескольких тысяч долларов. И человек уже может быть не в состоянии погасить ее единовременным платежом. Выходом тут может быть - взять кредит в банке, т.е. перекредитоваться. Однако, такое не всегда бывает возможным. И в определенный не очень прекрасный день владелец дома получает повестку в суд. 

В суде он узнает, что, помимо требуемой суммы долга, с него хотят взыскать еще и расходы на юриста, судебные издержки. Т.е. долг всё увеличивается.

И если выясняется, что в течение короткого срока (например, 1 месяца) человек не в состоянии погасить свои долги, суд может принять решение - выставить на торги его имущество. Например, автомобиль или дом вместе с земельным участком. В результате, через несколько месяцев имущество должника продается и так он может лишиться своего жилья. 

Однако, это ситуация, которую допустил все-таки сам владелец жилья, не сделав вовремя оплату по счетам. А вот бывает ли так, когда владелец не нарушал никаких законов, не имел просроченных задолженностей, но когда его все-таки могут лишить жилья и земли, на которой это жильё расположено?

Оказывается, да, вполне бывает. Это когда его земельный участок переходит в так называемое "публичное использование".

Вообще, институт экспроприации земли и жилья для публичных целей так или иначе имеется во всех странах мира. Отличается лишь процедура, причины и последствия этого.

Например, правительство решило построить автомобильную дорогу на том месте, где расположен чей-либо дом. Или - построить больницу, парк, школу, железнодорожную станцию. Во всех подобных случаях изъятие имущества (как самого жилья, так и земельного участка) осуществляется достаточно легко в соответствии с законодательством. 

Но, в американской практике бывают случаи, когда частное жилье изымается только для того, чтобы передать его и соответствующую землю другому частному лицу. Например, застройщику или какой-нибудь коммерческой частной компании.

Конечно, нередко собственники жилья и земли сами соглашались на выкуп их имущества по разным причинам. Ведь большой части американского общества свойственна мобильность, люди могут переезжать в другое жилье, расположенное даже в другом штате, за 1000 км, например, ради новой работы или просто для разнообразия, с целью - узнать, какова жизнь в другой местности. Однако, есть и такая категория людей, которая многими десятилетиями жила и живет на одном и том же месте, никуда переезжать не собираясь. Например, это - фермеры, ряд религиозных групп, да и просто те, кому полюбилось их место проживания. Зачастую это - граждане консервативных, республиканских штатов. 

Именно этими штатами, собственно, и представлена Америка в ее традиционном толковании. Что же касается, например, условного Нью-Йорка или Лос-Анжелеса, то их никак нельзя назвать традиционными, по ним нельзя судить об Америке.

И тут нужно отметить следующий нюанс. Если раньше, до 70-х годов прошлого столетия, изъятия жилья и земли в пользу частных лиц делались американскими правоприменителями достаточно неохотно, что потом такие случаи стали появляться все чаще. Некоторые судебные дела получили общественную огласку, которая, в свою очередь, повлияла на законодательный процесс.

И одно дело, когда жилье вместе с землей изымается ради улучшения территории, которая потом будет доступна всем, т.е. для публичных целей. И совсем другое - когда изъятие происходит исключительно ради "экономического развития" некоей компании или фирмы.

В 2005 г. Вопрос о конституционности изъятия в пользу частного лица с целью экономического развития территории в американской правовой системе встал перед Верховным судом США в деле Kelo v. City of New London. Муниципальные власти Нью-Лондона с целью оздоровления депрессивной экономики города <20> утвердили план комплексного развития территории, по которому местность, застроенная небольшими коттеджами, т.е. малоэтажной жилой недвижимостью, подлежала перепланировке и новой комплексной застройке (редевелопменту) объектами коммерческого, жилого и рекреационного назначения. Этот план был разработан частной некоммерческой компанией New London Development Corporation (NLDC), финансировавшейся в том числе администрацией города с учетом проекта строительства поблизости компанией Pfizer крупного исследовательского центра. Реализуемые совместно, эти два проекта должны были, как предполагалось, значительно увеличить количество рабочих мест, повысить стоимость недвижимости и поднять уровень поступлений в местный бюджет.

Предложение продать свою недвижимость было принято большинством собственников, т.е. большая часть земли, требующейся для реализации плана по редевелопменту территории, была приобретена в добровольном порядке. Но 9 собственников 15 участков, включая семейство Кело, продавать свою недвижимость отказались. Тогда муниципалитет принял решение о принудительном изъятии недвижимости у тех, кто не согласился продавать ее добровольно. В ответ домовладельцы под предводительством С. Кело оспорили изъятие в Верховном суде штата Коннектикут и затем в Верховном суде США, ссылаясь на то, что решение об отчуждении участков нарушает оговорку об изъятии (Takings Clause) пятой поправки к Конституции США, допускающей изъятие для общественного использования или общественной пользы (public use).

Истцы утверждали, что экономическое развитие, заявленная цель изъятия и последующей передачи земли Корпорации развития Нью-Лондона, не квалифицируется как общественное использование в соответствии с Пятой поправкой. Конституция США, утверждали они, запрещает NLDC изымать собственность с целью экономического развития, поскольку подобного рода застройка частным лицом не может рассматриваться как public use в смысле пятой поправки к Конституции.

Пятая поправка гласит следующее: "No person shall be... deprived of life, liberty, or property, without due process of law; nor shall private property be taken for public use, without just compensation". В переводе: "Ни один человек не может быть... лишен жизни, свободы или собственности без надлежащей правовой процедуры; частная собственность не может быть изъята для общественного пользования без справедливой компенсации".

Утвержденный план давал четкие предписания относительно качественных характеристик новой жилой застройки, часть территории отводилась для прокладки улиц, строительства школ и прочих общественных заведений. После приобретения и подготовки к новой застройке всей охваченной планом территории агентство должно было передать участки, предназначенные для публичного, общественного использования, в ведение соответствующих публичных служб, а остальные участки продать или передать в аренду частным лицам - новым застройщикам. Итак, реализация плана требовала, чтобы изъятие затронуло не только ту недвижимость, которая находилась в аварийном состоянии, но и всю прочую, вполне жизнеспособную, но мешавшую новой комплексной планировке территории, а изъятые участки могли быть переданы в собственность или в пользование частным лицам.

И суд США, в том числе и верховный, отказал собственникам жилья в иске. 

В результате дело Kelo v. City of New London вызвало в американском обществе острейшую дискуссию. Раскол произошел среди самих судей, принимавших решение по этому делу: в отличие от двух предыдущих, решения по которым были приняты единогласно, конституционность изъятия здесь была поддержана с перевесом лишь в один голос: пятеро судей голосовали "за", четверо (судьи O'Connor, Rehnquist, Scalia и Thomas) - "против". В Особом мнении этой четверки, подготовленном судьей С. О'Коннор, говорилось, что обстоятельства дела Kelo v. City of New London существенно отличаются от двух предыдущих, где принудительное отчуждение недвижимости было использовано в качестве средства защиты общества от экстраординарных обстоятельств, которые оказывали очевидно негативное влияние и причиняли вред обществу.

В Нью-Лондоне была иная ситуация. Допустив принудительное отчуждение находящейся в хорошем состоянии, неаварийной недвижимости ради одного только создания условий для улучшения экономического развития, суд крайне расширительно истолковал понятие public use. Можно говорить о том, что практически все отчуждения (takings) в определенной мере приносят пользу обществу, так как крупные компании могут использовать частную собственность более выгодным образом. А значит, позиция большинства создает стандарт, при следовании которому ни один человек не может считать себя защищенным от изъятия его собственности.

Принципиальное несогласие было высказано 25 июня 2005 года судьей О'Коннор, к которому присоединились главный судья Ренквист и судьи Скалиа и Томас. Особое мнение предполагало, что использование этого захвата власти в духе обратного Робин Гуда – брать у бедных, отдавать богатым – станет нормой, а не исключением: Любую собственность теперь можно отобрать в пользу другого частного лица, но последствия этого решения не будут случайными. Бенефициарами, скорее всего, станут граждане, обладающие непропорциональным влиянием и властью в политическом процессе, включая крупные корпорации и девелоперские компании.
О'Коннор утверждал, что это решение устраняет «любое различие между частным и общественным использованием собственности - и тем самым фактически удаляет слова «для общественного использования» из пункта о изъятиях Пятой поправки».

Широкую известность приобрело изречение судьи О'Коннор: "Призрак принудительного отчуждения повис над любой собственностью. Ничто теперь не препятствует государству заменить Мотель N 6 отелем "Ритц-Карлтон", любой дом крупным торговым центром, а ферму фабрикой".

Томас также высказал отдельное оригинальное несогласие, в котором утверждал, что прецеденты, на которых основывалось решение суда, были ошибочными. Он обвиняет большинство в замене пункта «Общественное использование» Пятой поправки совершенно другим критерием «общественной цели»: Этот почтительный сдвиг во фразеологии позволяет Суду, вопреки всему здравому смыслу, утверждать, что дорогостоящий проект обновления городов, заявленной целью которого является смутное обещание новых рабочих мест и увеличения налоговых поступлений, но который также подозрительно приемлем для корпорации Pfizer, является для «общественного пользования». Томас дополнительно заметил: Что-то пошло не так с интерпретацией Конституции Судом. Хотя граждане в своих домах находятся в безопасности от правительства, сами дома – нет.

Судья Томас также использовал аргумент, представленный в записке amicus NAACP/AARP/SCLC/SJLS от имени трех групп жителей с низкими доходами, борющихся за реконструкцию в Нью-Джерси, отметив: Позволить правительству конфисковывать собственность исключительно для общественных целей – это уже достаточно плохо, но расширение концепции общественных целей, включив в нее любую экономически выгодную цель, гарантирует, что эти потери непропорционально падут на бедные сообщества. Эти общины не только систематически менее склонны использовать свои земли для наиболее эффективного социального использования, но и обладают наименее политическим влиянием.

Общество крайне негативно отреагировало на вынесенное судом решение

Так как оно было обеспокоено тем, что этот прецедент открывает широкую дорогу принудительному отчуждению собственности в частных интересах и злоупотреблению правом на изъятие. Большая часть общественности восприняла этот результат как грубое нарушение прав собственности и неправильное толкование Пятой поправки, следствием которого станет получение выгоды крупными корпорациями за счет отдельных домовладельцев и местных сообществ. Многие владельцы семейных ферм также не одобряли это решение, поскольку видели в нем возможность конфисковать их землю для частного строительства. Именно осознание обществом, в какой «зоне риска» находится их право частной собственности, побудило граждан США встать на защиту классической строгой концепции «public use» – публичное использование.

Как писал обозреватель «Сиэтл Таймс» Б. Рамси: «Когда Вы проигрываете в Верховном Суде, предполагается, что Вы должны сдаться. Но в Америке Верховный Суд не является последней инстанцией. Таковой предстает общественность. Поэтому С. Кело и ее юристы не сдались. Они обратились к прессе. Они пришли к политическим группам. Они разнесли информацию о проблеме по штатам, и законодательство стало меняться более чем в 40 из них».

Критики высказанной Верховный судом США позиции прежде всего апеллировали к тому, что критерий экономического развития в качестве признака, обозначающего наличие публичных интересов, публичных нужд (public use), столь широк, что он позволяет использовать институт изъятия исключительно в интересах богатых и власть имущих для изъятия "любой земли в любое время и у любого лица". Эта негативная реакция американского общества, что примечательно, получила широкомасштабный и незамедлительный отклик в виде законодательных реформ и поправок к конституциям в большинстве штатов США.

До решения Кело только восемь штатов конкретно запрещали использование изъятия имущества (земли и жилья) в целях экономического развития, кроме как для устранения вреда. Это такие штаты, как Арканзас, Флорида, Канзас, Кентукки, Мэн, Нью-Гэмпшир, Южная Каролина и Вашингтон. Тогда как в течение пяти лет после решения по делу Kelo v. City of New London уже 47 штатов усилили свои законы. защищающие права собственников, а 12 штатов внесли поправки в конституции своих штатов, чтобы не дать выдающимся владениям приносить пользу частным сторонам. 43 штата провели конституционные и законодательные реформы института изъятия в направлении предоставления большей защиты права собственности. В рамках такого рода реформ можно выделить несколько различных направлений, например, было запрещено изъятие имущества, осуществляемое для экономического развития как такового, включая цели увеличения налоговых поступлений от территории или передачи изъятой земли другому частному лицу; были увеличены суммы компенсаций за изымаемое имущество (вплоть до 200% его рыночной стоимости); в отсутствие предназначения изымаемой земли для прямого общественного использования изъятие ограничивается случаями, когда недвижимость или территория в целом находится в разрушенном, аварийном состоянии; и т.д.

Кстати, спустя 15 лет после одобрения спорного плана развития и 10 лет после вынесения решения по делу Kelo v. City of New London на отчужденной территории так и не было ничего построено, она превратилась в пустырь. Несмотря на то, что после решения суда город разрешил частному застройщику продолжить реализацию своих планов; однако застройщик не смог получить финансирование и отказался от проекта, а оспариваемая земля осталась незастроенным пустым участком. Компания Pfizer, ради привлечения инвестиций и в поддержку проекта которой разрабатывался этот план, отказалась от строительства исследовательского центра в Нью-Лондоне. Однако, это не помешало суду запретить изъятие имущества у людей, которые ранее проживали на соответствующем земельном участке.

Характерно, что власти Нью-Лондона принесли извинения Сюзетте Кело и ее соседям. В 2011 году Ричард Н. Палмер, один из судей Верховного суда Коннектикута, проголосовавший против Кело (т.е. за город) большинством в 4–3 человека, также извинился и сказал, что ему следовало проголосовать по-другому.

Что для ряда других стран, например, для России дело вообще неслыханное и запредельное. Чтобы судья аж Верховного суда в чем-то извинялся перед гражданами.

Аналогичные случаи с изъятием жилья и земли в США

Из научных трудов российских исследователей известны и другие аналогичные решения судов.

Например, Olson v. United States, 292 U.S. 246 (1934), Berman v. Parker, 348 U.S. 26 (1954), Hawaii Housing Auth. v. Midkiff, 467 U.S. 229 (1984), Poletown Neighborhood Council v. Detroit (1981) и ряд других. Например, сутью спора в деле Berman v. Parker (1954) был вопрос о том, может ли частная земля, находящаяся на территории, отнесенной к экономически упадочной, быть изъята правительством и немедленнопередана частному лицу для реализации проекта по развитию. Верховный суд США в указанном деле высказал точку зрения, что такого рода отчуждения подпадают под содержание V Поправки, в силу того, что Конгресс узаконил проекты по изъятию территорий для восстановления городской среды для проживания и ясно определил, что она является публичной целью. Таким образом, подтвердив законность производимого отчуждения земли, Верховный суд США окончательно оформил новую тенденцию в понимании «public use» – уважение решений, выносимых федеральным органом законодательной власти по вопросу о наличии публичных нужд в изъятии, или «деференциальный» подход в определении существа публичных нужд. Как отмечают многие исследователи, данный прецедент указал на тот факт, что при рассмотрении споров о принудительном выкупе, Суд, делегировав полномочия по определению существа публичной нужды Конгрессу, отдал приоритет расширительному толкованию клаузулы публичного использования, игнорируя те ограничения, которые изначально были предусмотрены Конституцией как противовес свободе государства беспрепятственно отнимать земли у частного собственника.

Анализ судебной практики США позволяет сделать вывод о том, что полномочие принудительного отчуждения права собственности на недвижимое имущество в США существует как естественный атрибут суверенитета государства. Применение судами широкого толкования понятия «общественного использования» привело к многочисленным случаям злоупотребления правом на принудительное отчуждение права собственности на недвижимое имущество в США со стороны государства. Чрезмерно широкое толкование понятия «общественное использование» позволяет государству продавать или сдавать в аренду объекты недвижимости, которые были принудительно отчуждены у собственника, что является злоупотреблением.

Суды, опираясь на дело Berman v. Parker, неоднократно принимали решения об отчуждении права собственности на недвижимое имущество, мотивируя их необходимостью ликвидации «упадка» («blight»). Упадок стал трактоваться как
нечто большее, нежели просто ветхое состояние недвижимости. Зачастую понятие упадок стало применяться в случаях, когда необходимо было изъять имущество, которое город намеревался реконструировать. Стремление к наиболее эффективному использованию недвижимости привело к принудительному отчуждению права собственности на недвижимое имущество в интересах частных лиц.

С обывательской точки зрения «упадок» означает такое состояние района (территории), которое представляет угрозу для здоровья и безопасности населения. Однако сложившиеся на практике расплывчатые определения понятия «упадок» позволили органам власти изымать практически любую недвижимость.

Следует, впрочем, признать, что в 1930-1950 годах принудительное отчуждение права собственности на недвижимое имущество действительно применялось для искоренения трущоб и обновления городов. Тогда как в последующем такое отчуждение использовалось и в отношении вполне добротного, отнюдь не аварийного жилья. Со временем понятие «упадок» стало использоваться более широко, а не только для расчистки трущоб, превратившись в распространенный «юридический предлог» для принудительного изъятия недвижимого имущества. Что привело к злоупотреблениям.

Принудительное отчуждение права собственности на недвижимое имущество в рамках программы по обновлению городов привело к выселению сотен тысяч людей, разрушению ветхих городских кварталов. К 1963 году более 600.000 человек потеряли свои дома, подавляющее большинство людей оказались в худших условиях, чем до принудительного отчуждения. Масштабы принудительных переселений по причине «городского обновления», затмевают ущерб, нанесенный принудительным отчуждением в целях экономического развития.

Социолог Herbert J. Gans установил, что около миллиона семейств были перемещены в результате городского обновления в период с 1950 по 1980 год. Жители районов были подвергнуты серьезным испытаниям для того, чтобы их бывшие дома были реконструированы в целях коммерческого использования. Процесс принудительного отчуждения имущества в целях ликвидации «упадка» оказался направленным на тех, кто был не способен противостоять власти.

Почему-то эти страшные данные принято замалчивать и игнорировать не только в "либеральных", но даже и в "патриотических" СМИ России (СМИР). Возможно, это объясняется тем, что в СССР/России число людей, пострадавших от волюнтаризма государственных и муниципальных органов в виде отъема жилья, приведшего к ухудшению их финансовых и жилищных условий, гораздо выше.

В решении по делу County of Wayne v. Hathcock (2004) суд даже пояснил, что экономическая выгода может обосновать практически любое принудительное отчуждение права собственности на недвижимое имущество. В итоге право частной собственности окажется навсегда подчиненным произволу государства в зависимости от того, какое лицо будет экономически выгоднее использовать имущество (см.: County of Wayne v. Hathcock. 471 Mich. 445 (2004) ).

Заключение

Т.е. случаев, когда жилье и земля изымались у собственников в США принудительно (без их согласия), за последние 50 лет имеется немало. Некоторые из них, став достоянием общественности, явились источником законодательных изменений, направленных на повышение защиты частной собственности от государства.

Злоупотребление принудительным отчуждением права собственности на недвижимое имущество особенно опасно в случаях, когда государство и частный сектор объединяются для общей цели. Государство, применяя принудительное отчуждение права собственности на недвижимое имущество, может форсировать передачу частной собственности, а частная промышленность может выплатить справедливую компенсацию. Сочетание возможностей позволяет лишить собственника защиты в рамках пятой поправки Конституции США. Поэтому американские правоведы приходят к выводу о том, что судам следует продолжать обеспечивать большую безопасность института частной собственности, запрещая принудительное отчуждение права собственности на недвижимое имущество в частных интересах.

В американском обществе прецеденты злоупотребления правом на принудительное отчуждение права собственности на недвижимое имущество вызывают крайне негативную реакцию и обеспокоенность. А это, в свою очередь, вынуждает законодателей и суды принимать меры, обеспечивающие более высокий уровень защиты частной собственности.По той причине, что к обществу в США привыкли прислушиваться, а не игнорировать его заявления и потребности; не говоря уже о назначении штрафов и посадках в тюрьмы за общественную деятельность, как это практикуется, к примеру, в России.

В настоящее время можно констатировать, что США уже миновали исторический промежуток времени, когда недвижимое имущество могло быть отнято у его собственников только ради того, чтобы какая-нибудь компания построила там более выгодный и прибыльный бизнес, не говоря уж о том, когда там вообще ничего не было построено, а изъятие имущества происходило исключительно под под прогнозы и обещания. Хотя, надо сказать, что то время было еще совсем недавно - еще в начале 2000-х годов, т.е. уже в нынешнем тысячелетии.

Сопоставляя принудительное переселение людей в США и СССР, можно вспомнить о сталинском раскулачивании. В целом, результат был один и тот же - ухудшение уровня жизни переселяемых людей. Только вот идеологические основы различались. В СССР принудительно переселяли так называемых "врагов народа", "кулаков", а также представителей национальных меньшинств. А в США в те годы (1930-1950 гг.) переселяли тех, кто жил в трущобах.

Впрочем, по американским меркам, около 70-80% населения СССР в те годы жило в трущобах. Ибо даже об электричестве мог мечтать далеко не каждый. А уж наличие центрального водопровода и канализации, наличие туалета, расположенного внутри квартиры, а не на улице - это и вовсе было редкостью, даже в сравнительно крупных городах, не говоря уж о небольших населенных пунктах.

Масштабы принудительного переселения в СССР были, конечно, гораздо более высокими, чем в США.

В последующие годы и в СССР, и в США людей переселяли из-за того, чтобы на месте их жилья построить новое (более населенное, исходя из числа жителей на 1 кв. метр жилой площади) жилье, а также ради строительства дорог, предприятий и пр. Т.е. начиная с 1950-1960 гг. и по начало 2000-х годов причины принудительного переселения людей в США и СССР, в целом, совпадали.

А вот начиная с 2000-х годов и там, и там переселяли тех, кто, как считалось, приносил меньше пользы для государства (в виде налогов, наличия рабочих мест и т.д.). Например, в США могли изъять жилье или землю, на которой расположен частный бизнес, только из-за того, что на эту землю претендовала некая крупная компания. Точно так же и в России могут изъять и то, и другое - по той же самой причине. Например, если на соответствующую землю претендует застройщик высокоэтажного жилья (т.н. "человейников"). Или если для какого-нибудь правительственного, административного здания понадобится, к примеру, парковка.

Однако, начиная примерно с 2010-х годов, появляется разница. Если в США, с учетом упомянутых выше скандальных судебных дел, принят курс на повышение защиты частной собственности, то в России, наоборот, наблюдается резкий крен на ослабление такой защиты. Принимаемые законы все в меньшей степени защищают собственников жилья, земельных участков от их изъятия.